РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ ЗАМЯТИН(1884–1937) |
В студенческие годы, во время первой русской революции, принимал участие в революционном движении.
Летняя практика давала будущему писателю возможность путешествовать. Замятин побывал в Севастополе, Нижнем Новгороде, Одессе, на Камских заводах, плавал на пароходе в Константинополь, Смирну, Бейрут, Порт-Саид, Яффу, Александрию, Иерусалим. В 1905, находясь в Одессе, стал свидетелем восстания на броненосце «Потемкин», о чем впоследствии написал в рассказе "Три дня".
Вернувшись в Петербург, Замятин принимал участие в революционной деятельности большевиков, был арестован (1906), провел несколько месяцев в одиночной камере. Изучал английский язык и писал стихи. Затем был выслан в Лебедянь, нелегально вернулся в Петербург, откуда по окончании института был выслан (1911).
"На куличках" (1913) - повесть о жизни маленького гарнизона на берегу Тихого океана, в которой описан внутренний конфликт героев, конфликт между представлением о жизни, о том, какой она должна быть, и существующей реальностью, её героями являются не только дальневосточные офицеры и солдаты, но и вся «загнанная на кулички Русь». За антивоенную по духу повесть Замятин был привлечен к суду, а номер журнала «Заветы», в котором была опубликована повесть, был конфискован. Критик Воронский считал повесть "На куличках" политически художественной сатирой, которая «делает понятным многое из того, что случилось потом, после 1914 года».
Замятин отправил рукопись "Мы" в берлинский филиал издательства Гржебина. В 1924 текст был переведен на английский язык и опубликован в Нью-Йорке. Несмотря на отсутствие публикаций в СССР, роман подвергся идеологическому разгрому советских критиков, читавших его в рукописи. Фурманов увидел в нём «злой памфлет-утопию о царстве коммунизма, где все уравнено, оскоплено». Другие посчитали, что Замятин готов встать на путь обывателя, брюзжащего на революцию. В 1929 были снята с репертуара МХАТа пьеса Замятина "Блоха" (1925, инсценировка Левши Лескова), запрещена постановка его трагедии Атилла (1928). Не была поставлена и пьеса о преследовании еретиков "Огни святого Доминика" (1923).
Первое полное издание романа «Мы» на русском языке вышло в 1952 в Нью-Йорке, в России только в 1988. В романе «Мы» условный, фантастический сюжет обретает достоверность, поскольку проецируется одновременно на античные мифы, библейские сюжеты. Евгений Замятин создает свой миф о судьбе человечества, о положении современного общества, о духовном и психическом состоянии человека XX века.
Иллюстрация к роману Замятина "Мы"
Сюжетом повести «Наводнение» послужило подлинное наводнение в Ленинграде осенью 1924. Однако действие явно охватывает время первых послереволюционных лет. В судьбе жителей Васильевского острова преломились трагические исторические события, которые перевернули души людей, изменили представления о добре и зле. Замятин затрагивает основные грани жизни: инстинкт продолжения рода, материнства, любви.
В 1931, понимая бесперспективность дальнейшего существования в СССР, Замятин обратился к Сталину с письмом, в котором просил разрешения на отъезд за границу, объясняя, что для него «как для писателя именно смертным приговором является лишение возможности писать»:
«Я знаю: мне очень нелегко будет и за границей, потому что быть там в реакционном лагере я не могу - об этом достаточно убедительно говорит мое прошлое (принадлежность к РСДРП(б) в царское время, тогда же тюрьма, двукратная высылка, привлечение к суду во время войны за антимилитаристскую повесть). Я знаю, что если здесь в силу моего обыкновения писать по совести, а не по команде - меня объявили правым, то там раньше или позже по той же причине меня, вероятно, объявят большевиком. Но даже при самых трудных условиях там я не буду приговорен к молчанию, там я буду в состоянии писать и печататься - хотя бы даже и не по-русски. Если обстоятельствами я приведен к невозможности (надеюсь, временной) быть русским писателем, может быть мне удастся, как это удалось поляку Джозефу Конраду, стать на время писателем английским, тем более что по-русски об Англии я уже писал (сатирическая повесть "Островитяне" и др.), а писать по-английски мне немногим труднее, чем по-русски»
В ноябре 1931 Замятин с женой уехал за границу. Они хотели уехать в Америку: Сесиль де Милль звал сценариста для новой картины, но голливудская карьера не состоялась. Покружив по Европе (Рига, Берлин, Прага, юг Франции), чета Замятиных осела в Париже.
В эмиграции Замятин продолжал «амфибийную», двойную жизнь. Он не лукавил, когда просил разрешения на временный отъезд, так как не собирался оставаться за границей. Евгений Иванович сохранял советское гражданство, никогда не печатался в эмигрантских изданиях. Первое время Замятин даже посылал в Россию деньги на оплату своей ленинградской квартиры.
Нина Берберова вспоминала: «Он ни с кем не знался, не считал себя эмигрантом и жил в надежде при первой возможности вернуться домой. Не думаю, чтобы он верил, что доживет до этого, но ему слишком страшно было окончательно отказаться от надежды. Он был наигранно оптимистичен, говорил, что нужо «переждать», «сидеть тихо», что эту тактику знают некоторые животные и насекомые: не бороться, а притаиться. Чтобы позже жить».
Тактика пережидания отчасти имела успех. За «хорошее поведение» советская власть постепенно смягчила отношение к писателю. В мае 1934 Замятина заочно приняли в новообразованный Союз писателей СССР (беспрецедентный случай), а в 1935 он в составе советской делегации принимал участие в Антифашистском конгресса в защиту культуры.
В Париже, где не было советской цензуры, где не надо было разрываться между писательством, преподаванием, редакторской и инженерной работой, творческая активность Замятина резко пошла на убыль. Для заработка он сочинял сценарии: «Анна Каренина» (так и не поставленная), «На дне». Экранизация горьковской пьесы, где действие было перенесено во французскую ночлежку (режиссер – Жан Ренуар), имела успех. Брюссельская постановка «Блохи» прошла незаметно. Пьесу об Аттиле Замятин переделал в повесть «Бич Божий» - это последнее произведение. Завершить его Евгений Замятин не успел. В незавершенных главах разворачивается красочное полотно столицы Римской империи 405 года н.э. Написанные тексты включают два поколений римских императоров. События романа об Атилле, который в детстве был заложником Римской империи, должны были охватить полвека мировой истории. И повесть "Бич Божий", и сборник воспоминаний «Лица» были опубликованы уже посмертно.
Умер Евгений Иванович Замятин 10 марта 1937 года от, мучившей его многие годы грудной жабы. Марина Цветаева описывала похороны: «Было ужасно, растравительно бедно – и людьми, и цветами … У меня за него – дикая обида». С ней перекликается Ремизов: «Замятин умер от грудной жабы смертью Акакия Акакиевича Башмачкина… затравленный, озирающийся, с запечатанным сердцем и запечатанными устами…»
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.